Письмо бесстрашной.

Знаете, что? У меня есть, что сказать.
И это то,что множество - реальные слабаки,которые только и думают о себе и считают себя самыми умными, прекрасными и так далее и так до сих пор. Вы при этом говорите, что это не так и противоречите себе. Зачем? Вы рассказываете свои истории как вы кого-то потеряли, как вас покинули, о том, как же вам больно и вы даже не задумываетесь о том, что вы хлещите этой ненужной водярой в ненужный стакан, который и так переполнен и отлично знает, как вы себя чувствуете, но при этом вы не просто продолжаете ныть, но вы и говорите, что это не так. Что я не могу вас понять. НЕТ. Я не просто не могу, я понимаю куда больше то, что вам нравится страдать, ведь это так привычно, не так ли? И вам противен этот текст, также, как и противны мои слова. Мне не жалко. Понимаете, вы слышите только себя, хотите только то, что вам приятно и угодно, думаете, что человек, который вас бросил к вам вернётся и ноете о нём постоянно в своей голове. Вы просто голову потеряли в этой идее, потеряли свой разум, также, как теряете и душевность. Так можно делать вечно. Скажу больше - так делают почти ВСЕ нытики. Это как профессия - нытик. И ты тоже ноешь, потому, что якобы не можешь перебороть в себе то, что там накопилось, но ты даже НЕ ЗАДУМЫВАЕШЬСЯ о том, что я через всё это перешла и называешь при этом меня слабой.
Ты даже не задумываешься о том, что я прошла через это ОДНА без всех.
Ты даже не задумываешься о том, что ты ведёшь себя как сраный эгоист по отношению к людям, которых не можешь отпустить.
Ты даже не задумываешься о том, что ОНИ БЫ ХОТЕЛИ, чтобы ты их отпустил в конце концов и сделал что-то во благо себя, нет не пил, не кололся, не выкуривал по несколько в день.

Они бы хотели, чтобы ты
вернул
свою
душевность.

Я сама слышала, что они бы хотели вернуть того доброго человека, которого они видели в начале.

ТАК БУДЬ ИМ, чёрт возьми. Будь добрым.

Меланхолия. О том, как цветы не вянут.

Я не люблю новое. Я люблю старое, ржавое. То, что других заставляет плакать горькими слезами. Гулять медленно по дороге, чувствуя каждый шаг, вслушиваясь в крики ворон. Взглянуть на перевёрнутого на спину жука, обернув его на ноги, смотреть на то, как он обездвиженно стоит. Может и он удивился, почему я ему помогла. И идти дальше...

Я не люблю солнечную погоду. Я люблю пасмурность. То, что на душе тепло вводит мысли о побеге из планеты. О побеге в себя, в свой мир без конца. Но оно держит, эта пасмурность красива, до души трогает своими нежно-серыми пальцами, чертовка меланхолия, моя вечная подруга.

Я сижу в парке и читаю стихи. Бодлер. Опять. В других - весна, во мне - осень, вялая, с цветами засохшими, стоит рядом, не двигаясь, её рыжие волосы развиваются на ветру. И я сижу рядом, разделив свою душу пополам. Будто она мертва, но это не так. Кто мёртв, больше жив. Кто умер, того душа воскресла до самих небес... алых и потухших, словно огонёк из ржавых лилий, тех, что никогда не вянет. Всмотревшись в небо, я вижу пустоту, она наполняет меня. И нет ничего красивее, будто всё в мире постигло конец. Но это только начало.

Кого ты любишь? А может ты не любишь никого. Но как же хочется придаться той смертной казне, втянули чувства дым и втянулись в сердце болью и размахом. А клетки чувствуют, ты - человек, ты - дышишь, но хочешь ты дышать вовсе не собой. Это так банально, твоя осень прибавляет пыли и ржавчины, сердце обездвижено и ты ждёшь чего-то, пока твой механизм нагревается... нагревается... и сгорает до тла. Но как же ты хочешь оказаться... оказаться тем ржавым и нужным. Чтобы любили того монстра, кем ты являешься. Чтобы любили то поникшее, страхом окутанное, загнанное животное, в котором живёт рыжая осень... обними мои цветы... может, обнимешь? А может я обожгусь этим ярким, весенним солнцем. Это просто солнечный удар, слёз нет. В душе пасмурно, как и было. Заходи, я так хочу... Причини хотя бы боль. Хоть что-то. Оставь свой отпечаток, как листву улетающую вдаль на холме, это такой впечатляющий вид. Оставь свои отпечатки пальцев... на моей душе. Сожми это маленькое, пылающее сердце. Я с ужасом посмотрю в твои глаза и ты увидишь всё то, о чём я не могла сказать...

И вроде птицы вокруг танцуют на ветвях, легко размахивая крыльями. Вроде, солнце яркое, люди, почувствовав весну, расцвели и бродят вокруг, думая, что они нашли свой путь. Дороги нет. Это всё мы выдумали в своей маленькой голове. Как дети. Есть только то, во что мы верим. Другие - в лето, яркую одежду, цветы, свидания... я - в осень, в пустоту, алую смерть. Потому, что тот, кто мёртв, уже воскрес душой.

Потому, что тот, кто мёртв, тот - жив.

Андорф.

Сидел безликий, будто день был сер. На улице светило безразличное солнце, чьи ветви света постигали пол комнаты через окно, создавая витражи на досках паркета. Он сидел и смотрел на стрелки часов, не думая ни о чём. Пустота в голове, это он практиковал уже долгое время. И удачно получалось. Да как такому, как он, могло бы не получиться? Секундомер всё двигался вперёд, с каждой секундой комната наполнялась пустотой и таким странным ароматом старины, пыли и антиквариата. Знаете, он въедается в лёгкие как ничего другое. Въедается так, как въедался и виски в печень Андорфа, но это было абсолютно незначительно. Вся эта мелкая часть болезни, болезни его непроницаемой, пустой души. А ведь создавал он совершенно другое впечатление. Острый, интеллектуальный взгляд глубоких серых глаз с лёгким оттенком ночного неба, прямой, красивый нос и весьма элегантные черты лица, в сочетании с бледной кожей и длинными, пшенично-белыми волосами. Молодой на вид человек продолжал тщетно сидеть в кресле, уткнувшись взглядом на часы и попивал Шотландский скотч. В комнате было тихо и уровень старины создавал невероятный уют, в сочетании с уже рыжим оттенком едва заметного вечернего солнца. Он всё ещё продолжал ни о чём не думать. Взгляд наполнила пустота. Только сейчас можно было бы сказать, насколько он бездушен. Увидеть прячущиеся черты его характера в глазах, в которых можно было потерять себя, вглядываясь дольше пяти минут.

Время. Оно имело столь большое значение и одновременно не значило ничего. Так он думал. Пройдя через всё то, что ему светило в длинной жизни сумраков, когда излишне добавлять светящиеся лучи солнца; в душу не светило ничего. Он сидел и наслаждался тишиной и одиночеством, которое стало столь привычным, чем-то прекрасным, как бальзам на душу. Ведь стены понимали его больше, чем любой из сотрудников и помощников. Как говорил Андорф - "все они криво мыслят". И действуют в итоге тоже. Он осуждал, не принимал всё, как есть, пытался всё сделать в умеренности идеальным, создав свою собственную систему разложения чужих систем. На то оно было похоже. Сильный и неприкосновенный, каким он был раньше; в лет так в 25 он уже являлся большой шишкой общества, не смотря на всю его ненависть к социуму и их моральным устоям. Они ему были противны. Грубый, чувствами онемевший и меланхоличный как стакан виски в пыльной комнате антиквариата, в которую едва проникает рыжее вечернее солнце. Таким он был.

Соблюдая свои вечные системы, бледноликий, проницательный хозяин всегда мог отличить правду от лжи. Но как-то раз, ему пришлось совсем не на руку... как-то раз, любовь разрушила его изощрённо педантичные взгляды и самонадеянность пришла в отчаяние. С кем не бывает, а с ним так нельзя было. Ведь если ты владеешь почти всем, у тебя нет прав на то, чтобы споткнуться о столь короткий корень. Ты можешь делать всё, только не ошибайся. Ведь тебя приравнивают к богу на земле. Ты - это власть. Ты - это боль и спасение. Ты - это всё... или только у тебя в голове. Всё это, должно быть, накапливалось бы за долгие годы у любого. У Андорфа этого не случалось. Сидя напротив камина с часами, он смотрел и не видел ничего. Сознание погрузилось в пустоту. Он владел совершенством во временном отстранении от всего. А вы когда-нибудь видели абсолютную пустоту? Так вот, с чего всё и началось...

В детстве, Андорф был спокойным и очень сообразительным мальчиком. Остерегался лишних слов, редко что могло вызвать у этого бледного, изящного малыша улыбку. Он любил цветы с шипами, когда все любили ромашки, гадая на них. Ему это было не нужно, он и так знал, кто к нему расположен, кто - нет. Проницательность была бы мучительна для простого человека. Этот мальчик был весьма не простым. У него не было родителей. Не было опёки. Не было ничего, кроме огромного дома со слугами, которым он владел уже с четырёхлетнего возраста. Раньше этого, он ничего не помнит... 

Когда Андорфу стукнуло 16, он уже поступил в Академию Высшего Закона, в которой проявил себя как до ужаса интеллектуальный ученик. Порой, его поведение было непонятным ни для учеников, ни для преподавателей. Но не смотря на сей факт, он был весьма популярным из-за своих нравов и умения высоко стоять в обществе, не задирая нос. Он всё заслуживал собственным трудом. Хотя... учитывая то, с какой лёгкостью этому юноше всё давалось, этого особым трудом и не назвать. Щёлкнул пальцами тут - всё, расположено, щёлкнул там - сделано. Девушки всегда его обсуждали, правда, они были не по его уровню интеллигентности, как и интеллектуальным был слишком низок для открытых бесед.

-Здравствуй, уважаемый Андорф,- Хихикнула Мэри, пытаясь начать удачный разговор. -Как ты поживаешь, что ты там пишешь?

-День добрый, уважаемая. Поживаю недобро, жизнь людей перепутана в сумраке, смотрите на их мечты - они перепутаны между утопиями и реальностью, а ведь удачный результат явно исходит от рациональности и приземлённых мыслей, не так ли? Он ответил спокойным голосом, как всегда без улыбки и посмотрел на Мэри, которая стояла, не знав ответа, ни то, как продолжить разговор.

-...Ясненько, ну я пойду- Она нервно хихикнула и ушла.

И так продолжалось долго. К Андорфу подходили лишь по деловым просьбам. Никто не умел вести с ним диалог по душам. 

Убийство Рейдлиха.

-Осознавать себя - страшно. Посмотреть в глаза тому, кем ты являешься. Если бы было такое отражение, ты бы смог посмотреть и не свихнуться? Кем бы ты был в этом отражении? Посмотри на то, что за душа в этом голом теле, в этом куске мяса и скажи мне:
Кто ты? Тебе страшно, так?

Ведь ты - никто. Все мы - одинаковые. Едины как одно - куски пушечного мяса.

И что бы ты сделал, если бы ты умер сегодня? Хах... Все вы считаете себя такими взрослыми, так всё планируете. А ведь в конце осознаёте, что это ни к чему. Отличная мысль. Прекрасно прожитая жизнь, такая никчёмная. И зачем же ты живёшь? Потому, что тебя любит мать? Потому, что тебе кто-то нужен? Чёртов эгоист? Всё обосновано на эгоизме. Мы все думаем, в первую очередь, только о себе. И ты не исключение. Все мы - больны собой. И эта инфекция передаётся через наши поступки, мы заражаем других. 

Скажи мне, ты до сих пор хочешь жить?..

Кто ты для того, чтобы сказать, что я не прав? Пойми, я только хочу благо, хочу тебе помочь определиться. Возьми эту пушку. Видишь, всё так просто, люди так делают. Они решаются не быть эгоистами, не быть грузом для своих родных людей и нажимают на курок. Не хочешь? Это очень помогает. Ты им поможешь освободиться от себя и поможешь себе. Хоть раз сделаешь правильное решение. Представляешь их лица, когда они опять видят тебя подавленным? Ты опять придёшь никакой, твоя грустная рожа калечит их сердце и внутренности. Они тоже скоро заболеют твоей грустью, она распространяется. Поэтому они и хотят от тебя избавиться, понимаешь? Они не любят тебя, никто тебя не любит. Ты просто мясо и ты мешаешь на пути. Твои друзья просто притворяются, они хотят выгоду. Помни, все мы эгоисты, всё мы делаем только во благо себе, в итоге. Мы все чужие друг для друга. Миру нужно очиститься. От таких как ты. Ты приносишь только печаль и страдания. Сделай хоть раз доброе дело - освободи его от себя. Дай миру покой. Ты ведь хочешь изменить этот мир, сделать его добрее и радостнее? Ты ведь хочешь, чтобы люди были счастливы? Так убери свою рожу со света сего. Начни с себя.

Просто нажми на курок,- его бархатный голос звучал спокойно, нежно и заботливо...

Краски.

Я ведь понимаю, С каждым днём осознаю, Что оставила я ту частицу, В пол-пачке из под таблеток. Души своей синицу.

Существую уставая,
Ни серости, ни красок не желая, Оставьте. Я больше не живая.

Собеседник Андорфа.

"Живу в своём сказочном мире. В мире иллюзий. Где никто никого не трогает, не обижает. Да, ведь слова могут задеть. И задевают изо дня в день, когда ты весь из себя такой чувствительный. Да кого ты строишь из себя, дурак? Я продолжу, но, быть может, замолкну. Я ведь опять запил лекарства рюмкой виски, но я же бессмертный, не так ли?" Он хохотнул. За ухмылкой последовала блеклость в глазах. "И я бесчувственный и отвратительный."

-"Как всегда, сэр."

-"Замолкни," он в слегка грубоватом тоне закрыл своего собеседника, взяв рюмку в руки. "Что же ты ещё тут ждёшь? Когда я упаду наконец? Не будет тебе сьего счастья сегодня. Я стойкий как оловянный солдатик. Не трогай меня и мой жакет. Ахах."
Он резко сменил тон. "Придурок." Он пессимистично и со злобой фыркнул. Последовала пол минута тишины.

"А я тогда разбил свои надежды!" Он воскликнул, воспоминанием всплыв у него в голове. "Ох, было же забавное время. Я её любил. Я тогда ещё знал, что это такое - любить. Хах, любовь... противное слово. Налей мне ещё. Когда-то, ещё в том замке, помнишь, ты же присутствовал, а я постоянно изливал на тебя всю свою злость, избивал по вечерам. Ох, было время-! А ты постоянно попадался под руку, ублюдок ты сраный. Ну, чтож... прости ты меня. Я и не думал, что тебе было больно. Я ведь тогда уже стал, как это люди называют - бесчувственным?..." Он замолкнул. Продолжил он уже в другом оттенке, говоря серьёзно и слова стали тише: "А я это называю самообладанием. Я это называю честью, властью над собой. Это для меня высшая степень не индивида, а персоны! Ах, как же это прекрасно..." Он обернул рюмку в свои тощие пальцы и испил глоток наилучшего Шотландского виски 19 века.
"Кутеж, говоришь? Я никогда не жил и не живу в кутеже. Я живу только в своём разуме. В своих размышлениях, в своём порядке и планах. И никого нет рядом с таким как я. Знаешь, почему?" Он допил.
-"А потому, что я самый отвратительный на свете уже не только для самого себя. Но и для моей Персефоны. Уже давно..."