Собеседник Андорфа.

"Живу в своём сказочном мире. В мире иллюзий. Где никто никого не трогает, не обижает. Да, ведь слова могут задеть. И задевают изо дня в день, когда ты весь из себя такой чувствительный. Да кого ты строишь из себя, дурак? Я продолжу, но, быть может, замолкну. Я ведь опять запил лекарства рюмкой виски, но я же бессмертный, не так ли?" Он хохотнул. За ухмылкой последовала блеклость в глазах. "И я бесчувственный и отвратительный."

-"Как всегда, сэр."

-"Замолкни," он в слегка грубоватом тоне закрыл своего собеседника, взяв рюмку в руки. "Что же ты ещё тут ждёшь? Когда я упаду наконец? Не будет тебе сьего счастья сегодня. Я стойкий как оловянный солдатик. Не трогай меня и мой жакет. Ахах."
Он резко сменил тон. "Придурок." Он пессимистично и со злобой фыркнул. Последовала пол минута тишины.

"А я тогда разбил свои надежды!" Он воскликнул, воспоминанием всплыв у него в голове. "Ох, было же забавное время. Я её любил. Я тогда ещё знал, что это такое - любить. Хах, любовь... противное слово. Налей мне ещё. Когда-то, ещё в том замке, помнишь, ты же присутствовал, а я постоянно изливал на тебя всю свою злость, избивал по вечерам. Ох, было время-! А ты постоянно попадался под руку, ублюдок ты сраный. Ну, чтож... прости ты меня. Я и не думал, что тебе было больно. Я ведь тогда уже стал, как это люди называют - бесчувственным?..." Он замолкнул. Продолжил он уже в другом оттенке, говоря серьёзно и слова стали тише: "А я это называю самообладанием. Я это называю честью, властью над собой. Это для меня высшая степень не индивида, а персоны! Ах, как же это прекрасно..." Он обернул рюмку в свои тощие пальцы и испил глоток наилучшего Шотландского виски 19 века.
"Кутеж, говоришь? Я никогда не жил и не живу в кутеже. Я живу только в своём разуме. В своих размышлениях, в своём порядке и планах. И никого нет рядом с таким как я. Знаешь, почему?" Он допил.
-"А потому, что я самый отвратительный на свете уже не только для самого себя. Но и для моей Персефоны. Уже давно..."